Совершенно очевидно, что и советский Генеральный штаб разрабатывал возможные варианты ведения ядерной войны с США и его союзниками, но их сценарии пока еще не вышли из стен архивов Министерства обороны России. Более того, в СССР велись и крупномасштабные войсковые учения практическим применением ядерного оружия.

В 1954 году в Тоцком полигоне были проведены учения с реальным взрывом ядерного боеприпаса, где отрабатывались методы ведения войны в условиях радиационного заражения местности. В частности, на этих учениях испытывались новые для того времени фильтровентиляционные установки для танков Т-55, предназначенных для создания избыточного давления воздуха внутри боевых машин и тем самым предохранявшие экипажи от радиационного заражения. Учениями командовал министр обороны СССР маршал Георгий Жуков.

Cхема района Тоцких учений:

Бомбардировщик Ту-4 бросил бомбу РДС-2 с высоты 13 километров. Тротиловый эквивалент 40 килотонн. Взрыв воздушный, на высоте 350 метров. "Красная звезда" (31 мая 1996) рассказывает: "Бомба была сброшена над районом, где в оборонительных сооружениях находились животные. В отношении личного состава как обороняющейся, так и наступающей сторон были приняты все известные в то время меры безопасности. Учение дало богатейший научный материал. Его итоги были тщательно проанализированы и обобщены. На их основе была разработана теория новых видов боевых действий, наступления и обороны в условиях применения ядерного оружия, уточнены имевшиеся и созданы новые учебники и справочники".

Информация из статьи «Атомные солдаты» (газета «Столица С», 2004 год):

«В мае 1954, когда я служил под Брестом, командовал батареей 82-миллиметровых минометов, нам сказали, что мы поедем на испытание ядерного оружия. Потом нашу 50-ю дивизию и соседнюю 12-ю механизированную погрузили на эшелоны и погнали в район учений. Ехали мы, кстати, через Рузаевку. Разгружались на станции Бузулук. Страха перед этими учениями не было. Были гордость и любопытство. К тому же шла холодная война, в любой момент готовая перерасти в горячую».

Прибывшим в район учения объяснили его замысел. На Тоцком полигоне будет смоделирована наступательная операция армейского корпуса. В него включили 50-ю сталинскую и 12-ю механизированную дивизию плюс часть усиления. Войска должны были прорвать самостоятельно линию обороны условного противника после интенсивной артподготовки. Несколько раньше по второй линии обороны должен был быть нанесен ядерный удар бомбой среднего калибра, порядка 50-ти килотонн. Прорвав две линии обороны, корпус должен был выйти к третьей линии, где оборонялась «живая» механизированная дивизия Уральского военного округа.

Подготовка к учениям продолжалась целое лето. Дивизии проводили постоянные тактические учения. В звене от роты до корпуса, причем по несколько раз. За эти месяцы солдаты и офицеры износили три пары обмундирования. Условия в тоцких лагерях были суровыми – сильно изматывающая жара плюс жесткий режим службы. Командование добивалось, чтобы действия войск были доведены до автоматизма. Приезжал Курчатов. Отец советского ядерного оружия был в компании с тогдашним министром обороны Булганиным. Маршал был в хорошем расположении духа – шутил. Взяв за бороду Курчатова, он, обратившись к офицерам, сказал: «Вот эта борода подарила нам атомную бомбу». А птом, потрепав свою куцую бороденку, улыбаясь, сказал: «Мне с моей за ним не угнаться». Войска к учениям готовил генерал армии Петров, а Жуков, командующий сухопутными войсками, курировал их. Он приехал за десять дней до взрыва бомбы. Отругал генерала армии за допущенные упущения и приказал первую линию траншей «противника» отодвинуть подальше от расположения войск. И пришлось саперам все заново строить по всем правилам фортификационного искусства. Гуляев говорил, что, когда учения начались, он понял, что Жуков поступил правильно. Во время мощной артподготовки, когда на стволах орудий горела краска, осколки от снарядов стали лететь в разные стороны, в том числе падая на его батарею. Если бы не приказ маршала, возможно, появились бы жертвы. Перед самым взрывом комиссия стада поштучно принимать противоатомные убежища, сделанные на каждую роту и батарею. Все солдаты и офицеры расписались в том, что знают, в каком убежище они будут размещены. Дней за пять до начала «боевых» действий войска заняли позиции. Учения начались 14 сентября. Батарея Гуляева находилась в убежище. Анатолий Иванович сознался в том, что нарушил распоряжение и не пошел к своим солдатам. Он решил посмотреть, как все будет происходить. Сказал одному сержанту, чтобы тот подготовил лопату, а после взрыва он должен был прибежать к Гуляеву и раскопать его, если ни дай Бог окоп обвалится.

На большой высоте, километров восемь, летел большой четырехдвигательный бомбардировщик (следует упомянуть, что этот Ту-4 по приказу Сталина был скопирован один к одному с американского «бомбера» Б-29, сбросившего атомную бомбу на Хиросиму и Нагасаки). В бинокль было хорошо видно, как его сопровождали два истребителя. Гуляев знал приблизительно, где должен был быть взрыв, и точно над этим местом, указанным на земле, выложенным крестом, от самолета отделился предмет – атомная бомба. Истребители разлетелись в разные стороны. Капитан лег на дно траншеи. Раздался взрыв. Вслед за ним еще что-то прогрохотало. Гуляев подумал, что это взорвались мины его батареи. На самом деле это была ударная волна. Все заходило ходуном. На офицеров посыпалась земля. Просчитав про себя до тридцати, Гуляев выглянул из траншеи и увидел ядерный гриб во всей красе. Зрелище было жутким. В центре гриба была розовая пульсация. Все потемнело, и черная тень стала двигаться на них. Подбежал сержант с лопатой и удивился что командира не завалило. А это могло случиться вполне – грунт был песчаным, да и эпицентр располагался в пяти километрах от них. Гуляев стал ждать приказ на открытие огня. Его все не было. Рядом ударили пушки и минометы крупного калибра. Он приказал стрелять своей батарее. Она выпустила 500 мин.

Подъехали бронетранспортеры. Перед ядерным ударом их водители просили остаться в машинах, дескать, скорее подъедем после артподготовки. Капитан не разрешил и правильно сделал. Ударной волной у всех БТР выбило лобовые стекла, хотя те были прикрыты броневыми щитами. Любопытно то, что бронестекла не разбились, хотя их откинуло во внутрь машин. И будь в них водители, они наверняка погибли бы. Техника двинулась в сторону эпицентра. Все было окутано дымом. Горела трава, у деревьев ударной волной были сбиты верхушки. Ближе к месту взрыва деревья уже лежали и горели. Бронетранспортеры были заправлены авиационным бензином, и если бы они заблудились, они рисковали сгореть в машине. К тому же стекла противогаза запотели. Пришлось Анатолию Ивановичу стянуть резиновую маску, чтобы легче ориентироваться. Проехали в четырехстах метрах от эпицентра. Раньше там росли могучие дубы. Ударная волна превратила их в пыль. Танк-мишень был перевернут вверх гусеницами. Всюду валялись трупы лошадей, коров, овец. Горели несколько деревень, из которых эвакуировали жителей. Через два дня офицеров снова привезли в район атомного удара, как на экскурсию. В самом эпицентре из-за воздушного характера взрыва воронки не было, только песок расплавился и превратился в однородную стекловидную массу. Ударная волна перевернула, изуродовала танки, БТРы и самолеты. Траншеи, где стояли чучела вражеских пехотинцев, завалило полностью. Грунт приобрел волнообразное очертание. В нескольких метрах от эпицентра был сооружен мощный блиндаж. В него посадили барана. Животное выжило, не пострадав вообще. Кстати, в бронетехнике тоже были животные – они погибли. Анатолию Ивановичу не известны факты гибели военнослужащих на этих учениях. Хотя, как считает он, радиационное облучение здоровья им не прибавило. О том, какую дозу облучения он получил – ему не известно. Врачи впоследствии установили – у него наличие дисбактериоза. Судьбе было угодно, чтобы сын Анатолия Ивановича охранял район учений спустя много лет после ядерного взрыва».

Войсковые учения с реальным применением ядерного оружия осуществляли и США. Информация из статьи «Высокоточное оружие: сдерживание или война» (Владимир Белоус, «НВО», 18 марта 2005 года):